Неточные совпадения
Чертопханов проснулся. В комнате было темно; вторые
петухи только что
пропели…
Конец зиме
пропели петухи,
Весна-Красна спускается на землю.
Полночный час настал, сторожку Леший
Отсторожил, — ныряй в дупло и спи!
В это время
пропел петух.
О подробностях этой общей казни царь разговаривал до поздней ночи, и
петухи уже два раза
пропели, когда он отпустил Малюту и удалился в свою образную.
— Ничего, — сказала она, — это просто собака, бесу — не время, ему поздно, петухи-то ведь уже
пропели...
Пропели вторые
петухи, когда Татьяна Власьевна начала забываться, но этот тревожный сон был нарушен каким-то подавленным стоном.
— Что за вздор! — сказал Омляш, взглянув подозрительно на Киршу. — Я никогда не слыхивал, чтоб — наше место свято — показывался по утрам, когда уж
петухи давным-давно
пропели!
Еще вторые
петухи не
пропели, как вдруг две тройки примчались к постоялому двору. Густой пар валил от лошадей, и, в то время как из саней вылезало несколько человек, закутанных в шубы, усталые кони, чувствуя близость ночлега, взрывали копытами глубокий снег и храпели от нетерпения.
А потом, увидав около себя двух ребят из Пармы, видимо, братьев, сделал грозное лицо, ощетинился, — они смотрели на него серьезно, — нахлобучил шляпу на глаза, развел руки, дети, прижавшись друг ко другу, нахмурились, отступая, старик вдруг присел на корточки и громко, очень похоже,
пропел петухом.
Как ни выбивался злой дух из последних сил своих, чтобы подмануть христианскую душу, это не удалось ему, потому что, хотя он и очень верно подражал человеческому голосу, но прежде чем рыбаки, глядя на гаванскую церковь, окончили ограждающую их молитву, на правом берегу в Чекушах
пропел полночный
петух, и с его третьим криком и виденье и крики о помощи смолкли.
Уж давно лучина была погашена; уж
петух, хлопая крыльями, сбирался в первый раз
пропеть свою сиповатую арию, уж кони, сытые по горло, изредка только жевали остатки хрупкого овса, и в избе на полатях, рядом с полногрудой хозяйкою, Борис Петрович храпел непомилованно.
Я не буду описывать, как, наконец, Антон Антонович Сеточкин, столоначальник одного департамента, сослуживец Андрея Филипповича и некогда Олсуфия Ивановича, вместе с тем старинный друг дома и крестный отец Клары Олсуфьевны, — старичок, как лунь седенький, в свою очередь предлагая тост,
пропел петухом и проговорил веселые вирши; как он таким приличным забвением приличия, если можно так выразиться, рассмешил до слез целое общество и как сама Клара Олсуфьевна за таковую веселость и любезность поцеловала его, по приказанию родителей.
Если бы она была одна, и были бы у ней повар и девушка, она была бы еще несчастнее; но как только
пропели третьи
петухи, и столярова жена поднялась, Акулина должна была встать и приняться за печку.
Поздно. Рощи потемнели,
Холодеет глубина,
Петухи в селе
пропели,
Закатилася луна.
Пахло чем-то кислым и смазанной дегтем кожей; в дверь постоянно входили и выходили; по стенам и потолку мигали широкие тени; где-то далеко-далеко, точно под землей,
пропел петух…
— Говорю тебе, Петр, не
пропоет петух сегодня, как ты трижды отречешься от меня.
Пропел петух, обиженно и громко, как днем, закричал где-то проснувшийся осел и неохотно, с перерывами умолк.
Нарядилась она в наряд хороший, надела теплый полушубочек и ушла. Жду я ее:
пропели первые
петухи — нейдет,
пропели вторые — нет!
Ночь уходила;
пропели последние
петухи; Михаил Андреевич Бодростин лежал бездыханный в большой зале, а Иосаф Платонович Висленев сидел на изорванном кресле в конторе; пред ним, как раз насупротив, упираясь своими ногами в ножки его кресла, помещался огромный рыжий мужик, с длинною палкой в руках и дремал, у дверей стояли два другие мужика, тоже с большими палками, и оба тоже дремали, между тем как под окнами беспрестанно шмыгали дворовые женщины и ребятишки, старавшиеся приподняться на карниз и заглянуть чрез окно на убийцу, освещенного сильно нагоревшим сальным огарком.
А господь ему на это: «Говорю тебе, Петр, не
пропоет сегодня петел, то есть
петух, как ты трижды отречешься, что не знаешь меня».
— Войскам выступать, когда
пропоет петух, идти — быстро, полк за полком… Голова хвоста не дожидается… Жителей не обижать, с бабами не воевать, подростков не трогать.
— На кой туда ляд идти, — недоумевал старик. — И с чего это ты, горбун, закуралесил, какую ночь полунощничаешь…
Петухи давно
пропоют, а ему чем бы спать, работать приспичит… Чего теперь в саду делать. Кошек гонять, так и их, чай, нет; это не то, что при вечной памяти Григорие Александровиче… Царство ему небесное, место покойное!
Где-то
пропел петух, перекликнулся другой, третий.
В 12-м часу голоса стали затихать,
пропел петух, из-за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман-роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок.
Пропел петух далеко, откликнулся близкий. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стон адъютанта. Наташа приподнялась.
Была поздняя ночь, и уже
пропели вторые
петухи.